Плоть [ Авт. сборник ] - Филип Фармер

Вестерн, наблюдая за гостем, улыбался. На нем не было ниспадающих до пола одежд, испещренных астрологическими символами, не было и строгого костюма делового человека. Можно было подумать, что он только что покинул теннисный корт. На эту мысль наводила и белая безрукавка. В глубоком вырезе на груди виднелись густые курчавые волосы; такими же волосами были покрыты мускулистые ноги.

Медальона с эмблемой фирмы на нем не было.

Улыбаясь, Вестерн сделал несколько шагов навстречу Гордону и протянул ему крепкую волосатую руку.

Когда он улыбался, он становился очень похож на Патрицию.

Следующие несколько минут хозяин непринужденно беседовал с гостем: расспросил, как прошел полет, сделал обычные замечания в отношении смога. Жизнь в Лос-Анджелесе, жаловался он, может быть терпимой только в том случае, если вы очень богаты и сидите дома, по крайней мере, шесть месяцев в году.

— А теперь, ближе к делу. Позвольте задать вам один вопрос. Наша двоюродная сестра была у вас?

Карфакс не ожидал такой прямоты. Весь его тщательно разработанный план рухнул в одну секунду.

Конечно, нужно было сказать правду, но не всю — просто добиться чтобы Вестерн убедился в том, что он не лжет. Скорее всего, ему известно, что Патриция летала к нему в Бусирис.

— Да, — ответил он, стараясь выглядеть столь же непринужденно, как и Вестерн, — Она прилетела, по сути, без предупреждения. И гостила у меня около недели.

Карфакс очень тщательно осмотрел в те дни свой дом, стараясь отыскать скрытые микрофоны, но никаких следов подслушивающей аппаратуры не обнаружил. За Патрицией, скорее всего, следовали до самого Бусириса, или же просто выяснили, куда она летит у администрации авиакомпании. Ну, а догадаться, кого именно она решила навестить в Бусирисе, труда не составляло.

— Я не слишком удивлен этим, Гордон, — сказал Вестерн. — Не знаю, каково ваше мнение о ней, но лично мне кажется, что бедняжка до глубины души была потрясена гибелью своего отца. Она очень его любила. Пожалуй, даже слишком. А обстоятельства его трагической смерти были таковы, что смогли бы вывести из себя даже очень уравновешенного человека. Догадываюсь, что она вам поведала — что я украл чертежи «Медиума» и, поскольку одно вытекает из другого, убил ее отца. Ведь так?

Вестерн определенно знал, как обезоружить Карфакса.

— Да, — пришлось признаться ему.

— И вы ожидали или, во всяком случае, надеялись воспользоваться «Медиумом» для выяснения правды?

— Вы слишком мнительны, — с невольной резкостью произнес Карфакс. По правде говоря, а мне хочется верить, что мы оба правдивы друг перед другом, я не был уверен в том, что попрошу вас отыскать дядю. У меня есть, видите ли, свои собственные интересы.

Вестерн рассмеялся.

— Я предоставлю вам два сеанса, Гордон. Признаться, это будет стоить мне немало, но не такой уж я эгоист.

Мне просто хочется убедить вас и, само собой, ваших последователей в своей правоте. Думаю, что ваша гипотеза и другие, ей подобные, будут опровергнуты начисто. Уже завтра здесь появится целая толпа моих оппонентов, которым будет разрешено бесплатно поработать с «Медиумом». Среди них будет троица иезуитов: выдающийся физик, видный богослов и специалист по изгнанию нечистой силы. Причем экзорцисту дано разрешение попрактиковаться в изгнании дьявола, если он того пожелает. Наряду с иезуитами я пригласил известных священников англиканской и методистской церквей, двух раввинов, православного попа, лютеранина, известного атеиста, являющегося также автором научно-популярных книг, главу африканского анимического культа… нигерийца, если я не ошибаюсь. Собственно, насколько объективной будет эта комиссия, я не знаю. Ведь их религии, включая и атеизм, поскольку он является одной из форм верований, будут, скорее всего, разрушены до самого основания. Когда это случится, они сами должны будут испытать глубокое душевное потрясение. Вера человека часто является глубинным проявлением его сущности. Возникнувшие сомнения в истинности представляют угрозу цельности личности, уверенности в себе. Очень немногие в состоянии выдержать такое испытание.

Улыбка снова осветила его лицо.

— Надеюсь, вам это не грозит. Не знаю, откуда вы почерпнули свою гипотезу. Разве что начитались научной фантастики…

Карфакс вздрогнул.

— Извините, — опять улыбнулся Вестерн. — В действительности предпосылки, на которых вы строите свою гипотезу, нельзя назвать нелепыми. И все же, я уверен, что факты развенчают ее.

Голос его стал громче, лицо чуть-чуть раскраснелось.

— Господи! Да что еще нужно людям? Федеральная комиссия провела тщательнейшее, подробнейшее расследование, и вам должно быть известно содержание ее доклада, хотя он еще и не опубликован официально. Нравится это или нет, но «Медиум» действительно является средством общения с потусторонним миром, хотя лично я предпочитаю свой собственный термин — «вэмо», что означает «вселенная электромагнитных организмов». Общеизвестно, что президент опасается последствий опубликования доклада. Его в любом случае будут яростно ругать, если он скажет: «да, это правда», и если скажет: «нет, неправда». И все же доклад все-таки скоро будет опубликован — слишком велико давление со стороны общественности.

— Понятно, — сказал Карфакс.

— Не сомневаюсь, что вы это понимаете. И, тем не менее, горите желанием лично проверить мои утверждения. Да и утверждения Патриции. Честно говоря, я не менее горячо желаю, чтобы все прояснилось. И вовсе не потому, что она может хоть сколько-нибудь реально досадить мне… Хотя, в принципе, определенной помехой стать может.

Он нагнулся к микрофону на панели пульта:

— Хэрмоно!

Мгновением позже в комнату вошел невысокий лысый толстяк в белой обуви, белых брюках и длинном белом лабораторном халате.

— Хэрмоно — наш старший инженер на первой смене, — пояснил Вестерн. — Он будет здесь на случай каких-либо неполадок. «Медиум» — очень сложное электронное устройство, и хрупкое, как котенок. Даже вес наших тел оказывает на него влияние. Когда он работает, на расстоянии менее метра от него может находиться не более трех человек. А лучше, если это будет только один.

Плоский светильник, который Карфаксу показался сначала просто участком стены, зажегся тускло-красным светом. Вестерн нагнулся к пульту:

— Слушаю.

— Вам звонит миссис Шарп, м-р Вестерн.

— Передайте, что я сам позвоню ей позже.

— Да, сэр, но она настаивает на срочности…

— Позже!

— Да, сэр!

Вестерн выпрямился. Он пять улыбался, тон голоса стал значительно мягче: